 Участившиеся захваты парков и скверов под "храмостроительство" и выселения музеев под предлогом "реституции церковного имущества" - две стороны одной медали: клерикального рейдерства в светском государстве.
Церковники уверены, что общество и государство у них в перманентном долгу за преследования советских времен, а их интересы должны удовлетворяться в приоритетном порядке. Как будто они есть уполномоченные представители высших сил, выдавших им бессрочную доверенность.
Поэтому им, с одной стороны, обязаны отдать "старое" - здания, которые ранее предназначались для религиозных целей, что бы сегодня в них ни находилось. А с другой стороны - безотказно предоставлять все "новое", на которое упадет их заинтересованный взгляд.
Конституционное право на свободу вероисповедания бесспорно. Но оно ничуть не важнее других конституционных прав, в том числе - на доступ к объектам культурного наследия или на благоприятную окружающую среду.
И оно не означает ни выделения верующих в привилегированную группу, ни права религиозной общины получать любой приглянувшийся ей земельный участок для строительства очередного храма.
На практике, впрочем, мы видим совсем другое. И если в случае с "храмостроительством" эта практика основана лишь на протекции властей церковникам, то "реституция" предписана законом. Хоть и столь же сомнительным, как право верующих на защиту их "оскорбленных чувств", очевидно дискриминирующее неверующих, чьи чувства защите не подлежат.
Церковная уплотнительная застройка
Широкую огласку получили скандалы с попытками строительства храмов в парке "Торфянка" в Москве и в парке "Малиновка" в Петербурге - вопреки мнению жителей и десятков аналогичных случаев в этих и других городах.
Это - яркая иллюстрация того, как РПЦ (именно она обычно выступает в роли застройщика: о том, чтобы захватом парков занимались для строительства мечетей или синагог, слышать не приходилось) упорно выбирает для возведения церквей лучшие парки и скверы, пренебрегая пустующими и не столь привлекательными участками.
Когда же жители (в том числе верующие) начинают протестовать, призывая сохранить зеленые зоны и найти для церкви другой участок, - начинаются демагогические крики и истерика.
Противников строительства обвиняют в том, что они "безбожники", "выступают против православия" и вообще "не русские люди", объявляют "организованными силами, которые ставят под сомнение саму необходимость духовного возрождения нашего народа", как выразился патриарх Кирилл, комментируя конфликт в "Торфянке"...
Конфликт этот между тем, как и другие, является не борьбой между верующими и неверующими, а борьбой закона с произволом.
В ситуации с парком "Торфянка" был сфальсифицирован протокол публичных слушаний - в нем записали, что сообщение о проведении слушаний (которые якобы прошли еще в 2012 году) было опубликовано в газете "Наша Лосинка" - что оказалось ложью: никто жителей ни о чем не информировал.
Когда в парке попытались поставить "временную церковь" - жители вышли на народный сход, столкнувшись с агрессивными "православными активистами". Дошло до драк, после чего префект Северо-Восточного округа столицы распорядился демонтировать стройплощадку и убрать ограждение. Но дальнейшие события непредсказуемы - попытки строительства могут продолжиться...
В истории же с "Малиновкой" жители борются против застройки парка около трех лет, требуя, чтобы для возведения очередного собора (который может занять треть благоустроенного и любимого гражданами парка) нашли другое место. Чтобы учли, что уже имеющаяся в парке церковь пустует. Что в защиту парка было собрано около 30 тысяч подписей (сторонники строительства не собрали и тысячи). Что на публичных слушаниях по Генеральному плану Петербурга жители единогласно выступили за сохранение парка.
Казалось, что защитники парка победили - губернатор Георгий Полтавченко предложил установить во всем парке рекреационную зону, где строительство запрещено. Но затем депутат-гееборец Милонов протащил поправку в Генплан, которая снова устанавливала в части парка "деловую зону", где строить можно.
Теперь администрация обещает отменить постановление о строительстве и установить на всей территории "Малиновки" зону "зеленых насаждений общего пользования", исключающую застройку. Посмотрим, как будет выполнено это обещание - словам жители уже не верят...
"В Москве и Петербурге катастрофически не хватает храмов!" - уверяют иерархи РПЦ, называя цифры "один храм на 10 тысяч человек" и лоббируя строительство "храмов шаговой доступности". Однако никаких градостроительных нормативов для церквей (а также для мечетей, синагог и так далее) не существует в природе. В отличие от детских садов и школ, которых очень часто именно в "шаговой доступности" и не хватает и без которых обойтись куда сложнее, чем без храмов.
С вещами на выход
"Реституция" церковного имущества была введена ФЗ от 30 ноября 2010 года № 327-ФЗ "О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности".
Был введен заявительный порядок возвращения "имущества религиозного назначения", к которому были отнесены не только монастырские и храмовые комплексы и здания, но и любая недвижимость, построенная для "осуществления или обеспечения деятельности религиозных организаций". И стоит религиозной общине заявить, что здание когда-то использовалось не только под храм, но и под гостиницу для паломников или для обучения религии, как государство обязано его передать, что бы в этом здании не находилось, не позднее чем к 2018 году.
Единственная оговорка касается объектов культурного наследия: в этом случае религиозная община должна представить охранное обязательство, подтверждающее, что она может содержать памятник, обеспечивая ремонт и реставрацию.
Примеров того, как РПЦ при поддержке властей, несмотря на протесты специалистов и общественности, отправляет существующие учреждения культуры (в том числе знаменитые музеи) "с вещами на выход", более чем достаточно.
Это выселение Рязанского и Тобольского музеев-заповедников, закрытие отдела природы в Переславском музее-заповеднике, передача РПЦ Смольного собора в Петербурге с его уникальным концертным залом и Музея городской скульптуры (после чего Благовещенская усыпальница станет недоступной для посетителей) и, наконец, попытки выселения Музея Арктики и Антарктики.
Музей - одна из достопримечательностей Петербурга - почти 80 лет располагается на улице Марата в здании бывшей Никольской единоверческой церкви, федерального памятника архитектуры начала XIX века.
Сюда приходили, чтобы узнать о славной отечественной истории полярных исследований, несколько поколений петербуржцев. Но в прошлом году воссозданный в начале 90-х Единоверческий приход (числом не более полусотни человек) попытался получить здание для себя - на основании 327-го закона.
Мы с директором музея, прославленным полярником Виктором Боярским, начали борьбу. Обратились к министру природных ресурсов и экологии Сергею Донскому, к губернатору Георгию Полтавченко, в Росимущество - и отстояли музей: заявка прихода была отклонена из-за отсутствия охранного обязательства. Тем более что приход не способен содержать даже переданное ему небольшое помещение рядом с музеем, прося у властей деньги на оплату коммунальных услуг...
Но прошел год - и над музеем нависла новая туча: Варсонофий - митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский попросил передать здание РПЦ на 49 лет "для использования в соответствии с целями деятельности епархии". Хотя рядом с музеем находится Владимирский собор, а в пешеходной доступности - еще 20 церквей.
Боярский обратился с открытым письмом к митрополиту (его печатала "Новая"), прося благословить работу музея в нынешнем здании. И получил ответ: епископ РПЦ не может благословить "грех", каковым он считает использование здания не по "богослужебному" назначению. Митрополиту написал и я, прося отозвать заявку, и спросил: неужто епархия находится в столь тяжелом положении, что не может работать, не получив это здание путем выселения одного из лучших музеев России? Ответа пока нет. Правда, Росимущество заявку епархии отклонило - из-за отсутствия охранного обязательства, но если РПЦ это обязательство представит, у властей не будет формальных оснований отказать в передаче здания. И потому уже сейчас для музея ищут новое место в Кронштадте: пока - для расширения экспозиции (куда Виктор Боярский мечтает включить списанный атомный ледокол "Арктика"), но если что - и для перемещения основных фондов...
И тут не может не возникнуть вопрос о правомерности "заявительной реституции", закрепленной в 327-м законе.
Да, возвращать отнятое советской властью - правильно. Но почему отнятое имущество возвращается только религиозным организациям? Почему они поставлены в привилегированное положение?
Почему жертвам политических репрессий, имеющим право на компенсации, не возвращается имущество, которое было "национализировано в соответствии с законодательством, действовавшим на момент конфискации"? А компенсация выплачивается в смехотворном размере "не более 10 тысяч рублей за все имущество, включая жилые дома"?
Почему ничего не возвращают "кулакам", ставшими жертвами сталинской "коллективизации", и представителям народов, подвергшихся массовым депортациям?
Почему государство не возвращает гражданам их "сгоревшие" в 1992 году вклады (не считать же "компенсацией" мизерные выплаты, которые можно получить)?
Не есть ли это нарушение конституционного принципа равенства прав и свобод граждан независимо от "пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям и других обстоятельств"?
Или это законодательное отражение нынешней "симфонии" власти и церкви, при которой власть покровительствует церкви, а церковь требует подчинения властям?
Это в отечественной истории уже было. И известно, чем закончилось.
Борис ВИШНЕВСКИЙ
|
Приветствую Вас Гость | RSS
